 За прошедшие с
развала СССР 20 лет в стране не стало более 20 тысяч сёл и деревень.
Ещё 20 тысяч на грани вымирания, в них осталось жить по 5–7 стариков.
Если не принять мер, в перспективе нас ждёт опустевшая с огромной
территорией страна, где немногочисленный народ «жмётся» в паре–тройке
десятков агломераций.
Кировская область каждый год теряет на карте до 70 населённых
пунктов. За 20 лет в регионе не стало 1.300 деревень. Готовятся «к
списанию» ещё 40. Среди «умерших» – деревня Марковцы. Остов дома,
внутри которого уже выросло дерево, всё, что сегодня напоминает о ней.
Чем не символ нынешней русской деревни – остов дома с выросшим внутри
деревом? 76–летний Владимир Быков, когда–то живший в красивом доме на холме
по соседству с церковью, прудом и примерно 30 домами, последний,
оставшийся житель костромской деревеньки Исупово. Умрёт он – умрёт и
она. На картах области от десятков деревень остались одни названия:
Половиново, Северный, Ульшма, Трасса, Усть-Сенная, Стеклянный завод,
Ошурка, Игошино. Ночами в пустых деревнях мародёрствуют бандиты. Они
влезают в дома и крадут всё, что можно ещё украсть. В основном металл и
оставшиеся кое–где иконы. В Дьяково живут восемь семей. В соседнем
Козино, где когда–то был сырный завод, две. На много миль вокруг
единственным человеком, имеющим постоянную работу, является тракторист
Николай Кузнецов, который зимой чистит дороги к обезлюдевшим деревням. Но чаще всего дороги к ним никто не чистит, они заметаются снегом,
ни пройти, ни проехать. Живут зимующие в них жители тем, что вырастили
на огородах, собрали в лесу и купили у заезжих торговцев за лето. Когда
заканчиваются припасы – в основном хлеб да крупы, кто покрепче
надевает на плечи рюкзак и на лыжах пробивается к большаку, к
автолавке. Так и живут. Накануне холодов просят трактористов из
ближайших деревень вырыть на кладбище несколько ям. Ведь, не дай Бог,
помрёт человек, могилу в мёрзлой земле старикам не осилить. Валерий Михайловский – врач, писатель, этнограф из Нижневартовска –
долгое время был защитником интересов коренных народов ханты, манси,
ненцев. Но пройдя с экспедицией от Петербурга до Сургута, пришёл к
выводу, что спасать надо прежде всего русскую нацию. Нигде такого
разорения и запустения, как в чисто русских деревнях, нет. Такая красивая природа, замечательные леса, дичи полно, и –
умирающие деревни. Жутко! Представьте: стоят избушки чёрные,
покосившиеся, придавленные снегом. Видно, что следов вокруг нет, всё
брошено. Стёкла разбиты, и окна не отсвечивают, такое впечатление, что
это пустые глазницы на черепе – слепые дома стоят. Родилась такая ассоциация – слепая страна, все мы – слепые, потому
что главной беды не видим. Мы слепые без этих деревень, без их жителей,
без отсвечивающих на солнце окон, без тропинок, которые должны бы
вести к каждому дому, без лая собак, без дыма над крышами. А где
осталось несколько человек, впечатление, что это трупы ходячие. И не
старики ещё, люди по 40–50 лет, а выглядят древними, немощными. У них
выветрилось даже нормальное человеческое любопытство. Мы заехали в
деревню – а они и не спрашивают ни о чём, им ничего не интересно.
Устали люди от самой жизни. Это страшно. Нужно спасать русскую деревню,
потому что культура держится именно там. Город всех унифицирует,
стирает различия между нациями, корней никто не помнит. Не будет
деревни – не будет культуры, не будет нации. Российское село умирало не сразу, а по частям. По сравнению с
дореформенным уровнем оно утратило более 13 тысяч школ, 7,7 тысяч
фельдшерско–акушерских пунктов, почти 30 тысяч клубов. Трудоспособное
население уезжало в города. Только в 2009 году из сельских поселений
выбыло 635,2 тысячи человек, в том числе 304,3 тысячи в возрасте 14–29
лет. В период между переписями населения 1989 и 2002 гг. исчезли с
географических карт 10,7 тысяч населённых пунктов, на 40 процентов
увеличилось количество сел и деревень, не имеющих постоянных жителей.
Как показали итоги всероссийской переписи населения 2010 года, процесс
исчезновения сельских населённых пунктов с карты России интенсивно
продолжается. Это официальные данные. В реальности дело обстоит куда
хуже. Учёные утверждают, что при сложившемся раскладе не только деревня
«неконкурентоспособна» городу, но и малые города относительно больших. И
миграционные потоки будут нарастать не только от деревень к городам,
но и от районных центров к областным, и далее к региональным
агломерациям. Дело идёт к тому, говорит профессор Андрей Нещадин, что почти всё
население страны сосредоточится в крупнейших городах. То есть в
перспективе нас ждёт опустевшая с огромной территорией страна, где
немногочисленный народ «жмётся» в паре–тройке десятков агломераций. – Мы теряем страну со скоростью несколько процентов в год, – говорит
вице-президент, член корреспондент Российской Академии
сельскохозяйственных наук, профессор Михаил Коробейников. – И если не
создадим эффективного механизма, то огромные территории останутся
пустыми в течение 10 лет. А ответа, что делать, до сих пор нет. Между
тем, депопуляция в селе способна развалить всё российское государство, и
это должны понимать в руководстве страны. В свое время в разговоре с Валентином Денисовым, бывшим в ту пору
председателем комитета по аграрным вопросам Госдумы, я спросил, почему в
России до сих пор нет концепции программы развития села? – Такой программы без активной работы муниципалитетов создано быть
не может, – ответил он. – Деревня сама должна определиться в том, какой
ей быть. Такой ответ вызвал резкое возражение глав сельских поселений и муниципальных образований. – В районе, которым мне выпало руководить, из 214 деревень более 30
можно убрать со всех карт, в них никто не живёт. И процесс этот, к
сожалению, будет продолжаться, – с горечью говорила мне глава моего
родного Сандовского района, заместитель председателя правления
ассоциации муниципальных образований Тверской области Марина
Тихомирова. – Чтобы сохраниться, у самой деревни сил уже нет. Как и у
района. Бюджет дотационный и наполняется по минимуму, а мы кроме того
тащим на себе сельские поселения, где бюджеты еще беднее. Чтобы сохранить деревню, нужна не отдельная программа развития для
каждой из них, а федеральная программа, и касаться она должна не
столько крупных производств, которых в нашей зоне по пальцам
пересчитать, сколько малых форм хозяйствования – крестьянско-фермерских
и личных подсобных хозяйств.Основа развития села, считаем
мы, это партнёрские отношения власти, бизнеса и общества. Как в каждом
отдельном районе, так и по стране в целом. Нужна федеральная программа
развития сельских территорий. А построить социализм или капитализм в
отдельно взятой деревне невозможно. – Хорошую программу развития сельских территорий ещё предстоит
написать, – считает генеральный директор ЗАО «Международный центр
развития регионов» Игорь Меламед. – Пока под этим каждый понимает
что-то своё. Потому что сельские территории сложнее, чем любые иные. В
стране давно назрела пора делать инвентаризацию тех ресурсов, которыми
она обладает. – И человеческих, и природных? – Совершенно верно. И чётко понимать, как эти ресурсы должны
максимально эффективно использоваться. Тогда это будет работа. А пока
всё идет самотёком. И сводится, к сожалению, к тому, что мы теряем
контроль над пространством и теряем людей, а это, может быть, самый
невосполнимый ресурс. – Есть ли какие-то стандарты определения сельской территории? – этот
вопрос я задал Александру Мерзлову, руководителю Центра устойчивого
развития сельских территорий РГАУ-МСХА им. К. А. Тимирязева. – На Западе – это территории, где населения меньше 100 тысяч человек
на квадратный километр. Если следовать им, то у нас только Москва и
Питер выпадают из этих стандартов. В таком случае сельскими
территориями должно заниматься не Минсельхоз, а Минрегионразвития. В
России же узкоотраслевой подход, и сельскими принято считать те
территории, на которых ведётся сельхозпроизводство. И их задача –
обеспечить страну продовольствием. Можно ли в нынешних условиях все-таки сохранить российскую деревню?
Центральные усадьбы, где еще что-то осталось – библиотеки,
фельдшерско-акушерские пункты, школы, магазины – да, считают главы
муниципальных образований. Но только сегодня. Завтра будет поздно. А
укрупнение районов, каковая идея бродит в некоторых чиновных головушках,
ситуацию не улучшит. Да, деревень в таком районе будет больше (а в
целом-то по стране меньше), но расстояние между ними увеличится, и
управлять такими территориями станет сложнее. Между тем сельская
экономика – многоотраслевая – может стать локомотивом развития страны. Александр Калинин
|
