 Что делать?
На другой русский вопрос - «Кто виноват?» - я отвечаю последние
30 лет. В результате сформировалось более или менее целостное видение
проблемы. В рамках этого видения я и предлагаю начать разговор о
стратегии преобразования базовых оснований культурного сознания Оговоримся: я не отвечаю на вопрос, как можно сделать то, что я
предлагаю. Любая культура противостоит качественным преобразованиям и
блокирует эти тенденции. Кроме того, качественные преобразования всегда
затрагивают социальные интересы мощных и влиятельных групп. В случае с
Россией противостояние будет многоуровневым и многообразным по своей
стратегии и тактике. Можно ожидать консолидации сил исторической
инерции, выходящих на «последний бой» с врагами Святой Руси. Я отвечаю
на вопрос: что можно сделать для трансформации культуры, критически
неадекватной вызовам времени? Дисциплинарное пространство, в котором я работаю, - теория локальных
цивилизаций. Это позиционирование ставит проблему общетеоретического
уровня. Вопрос формулируется так: можно ли в принципе трансформировать
устойчивые цивилизационные модели? Чаще всего люди со стороны трактуют сторонников цивилизационного
видения как эссенциалистов, утверждающих наличие неизменных и вечных
качеств вещей, объединенных некоторой родовой характеристикой. Раз у
России сложилась такая ментальность, то быть ей таковой навечно. Прежде
всего в этом суждении содержится имплицитная уверенность в вечном
характере объекта «Россия», что есть чистая химера. Ничто не вечно, а
иррациональная убежденность в вечности «своего» народа или его культуры -
одна из универсальных иллюзий, которую культура формирует у своих
носителей, и в этом - одно из проявлений манипулирования человеком со
стороны культуры. Локальные цивилизации весьма устойчивы в своих базовых
характеристиках. Однако они конечны, подвержены трансформациям, в том
числе и весьма глубоким, и существуют ровно до трех пор, пока
оказываются в состоянии воспроизводить себя в конкурентной среде других
культур. Людям, далеким от профессионального интереса к истории цивилизаций,
историческое снятие конкретной локальной цивилизации чаще всего
представляется в виде страшной катастрофы. По модели падения
Константинополя в 1453 году. Между тем цивилизации могут уходить в
прошлое и перерождаться сравнительно спокойно. Греко-римская цивилизация
античности исчахла в IV-Vвеках, однако жители Рима существовали в
убеждении континуитета античного мира; коронация Карла Великого в 800
году копировала классические римские образцы. Иными словами, гибель
одной цивилизации и рождение на ее месте другой могут не осознаваться в
полном объеме прямыми участниками (или объектами). Кризисы открывают окно возможностей качественных трансформаций, и чем глубже кризис, тем шире это окно. Масштаб кризиса, который переживает Россия, не осознан. Его прячет в
подсознание слабая человеческая психика, маскирует идеология,
затушевывает благоприятная конъюнктура цен на энергоносители. Реально
Россия сходит с исторической арены. Альтернатива радикальной трансформации - распад социокультурной
целостности России (русский мир, русская цивилизация). Либо эта
территория попадает в другие цивилизационные круги, и местное население
включается в эволюцию, по преимуществу заданную неимманентной логикой.
Либо на этих пространствах происходит новый цивилизационный синтез, и
рождается качественно новая цивилизационная модель. Локальная цивилизация в ситуации кризиса исторического снятия
обречена на трансформации, поскольку системообразующие основания
перестали эффективно вписывать носителя культуры в мир. Система культуры
переживает распад, связи между элементами ослабли, «твердые» носители
традиционного качества маргинализованы и т.д. Произошло самое главное -
культура критически утратила эффективность. Массы носителей не осознают и
не формулируют этого. Данная истина табуирована к осознанию и
произнесению. Однако люди переживают и схватывают это обстоятельство на
дорациональном уровне и соответственно выстраивают свое поведение. После 1990 года из СССР/РФ выехало не менее 5 млн человек. Масштаб
процесса свидетельствует о том, что качественная дистанция между
советским/постсоветским русским и средой евроатлантической цивилизации
уменьшилась настолько, что модернизированные русские легко включаются в
западный мир. Латвия и Литва дали миру феномен «еврорусских». Там
исходно русскоязычные эффективные бизнесмены и менеджеры легко
вписываются в европейские структуры и составляют серьезную конкуренцию
местному бизнесу. Иными словами, стоит убрать имперский эгрегор и
поместить прагматичного русского в нормальное социокультурное
пространство, как он начинает жить в соответствии с иными нормами,
ценностями и ориентирами. Разумеется, такая перестройка требует
мобилизации всех экзистенциальных ресурсов и обходится дорого, но она
возможна, и это - главное. Заметим, что «еврорусские» не исчерпывают
собой русскоязычного населения стран Балтии. Рядом с ними живут люди,
ценностно ориентированные на советское прошлое. Они маргинализуются.
Пожилые реализуют стратегию доживания, молодые объединяются в формальные
и неформальные структуры, противостоящие доминирующей реальности. Необходима сознательная стратегия разделения общества на людей
вчерашних и сегодняшних. Вчерашним создают комфортную
социально-культурную среду и условия пристойного доживания. Сегодняшним -
пространство адекватного саморазвития, дистанцированного от
исчерпавшего себя исторического качества. Трансформация ментальных оснований. Общие соображения Ментальность существует постольку, поскольку обеспечивает минимальный
уровень эффективности воспроизводства ее носителей. Если резко
изменяются параметры вмещающего пространства (и социального, и
культурного, и природного), культура более или менее болезненно, но
трансформируется, а это означает, что ментальные основания изменяются. Обратимся к примерам. Исходно Китай и Япония реализовывали
исторически первичную, экстенсивную стратегию бытия. Люди расселялись и
осваивали всевозможные территории. Однако в Китае пространство,
пригодное для традиционного сельского хозяйства, сравнительно невелико. А
Япония - просто маленькая страна, живущая на островах. Возможности
экстенсивного движения вширь у этих народов были ограничены. Исчерпание стратегии расселения породило кризис. Это была эпоха войн,
борьбы за передел власти и территорий. А затем произошла
социокультурная трансформация, в ходе которой родилась традиционно
интенсивная культура. Японский и китайский крестьяне ориентированы на
замкнутый хозяйственно-экологический цикл. В этом способе производства
нет понятия отходов. Традиционное для России истощение земли и переход
на новое место здесь неприемлемы. Японец умеет вести хозяйство на
крошечных, с нашей точки зрения, участках, получая немыслимый урожай.
Эта трансформация произошла в рамках одной идентичности. Территория и
язык сохранились, однако качество культуры претерпело существенное
изменение. Греки, создавшие тысячелетнюю Византийскую империю, не могли не быть
имперским народом. Пятьсот лет османского владычества размыли имперскую
доминанту ментальности. Современные греки живут совершенно иными
радостями и заботами. Ассирия была одной из самых кровавых и свирепых
империй в истории. Сегодня айсоры - мирный народ, живущий в рассеянии по
всему миру. Отдельная тема - трансформация старообрядцев. Ее истоки: распад
синкретической целостности культуры православного царства. Царь -
еретик, из сакрального правителя превратился в неправедного царя,
санкционированного гражданскими отношениями. После Раскола не стало
неоглядного, переживаемого как универсум целого - Святой Руси,
народа-церкви, магически объединяемого в персоне царя-батюшки. Есть
«мы», и мы - меньшинство. Религия утратила санкцию власти. Исчезло
целое, которое давало основания бытия. Моя вера находит основания во мне
самом. Всё это обеспечило резкий рост индивидуального начала. В
старообрядческой среде разворачиваются процессы вычленения автономной
личности. Отсюда - феномен старообрядчества, особенно ярко проявившийся
во второй половине XIXвека и на рубеже XIX-XXвеков. Старообрядческое
предпринимательство, соответствующая протестантской этике новая
нравственность, политическая активность видных фигур из старообрядческой
среды - всё это говорит о революционных сдвигах в сознании, об ином
позиционировании человека в мире. Другое дело, что любые трансформации ментальности подчиняются
принципу Ле Шателье-Брауна. Культура минимизирует изменения. Но если
меняются базовые характеристики вмещающего пространства, минимальные
трансформации могут оказаться радикальными. Далее: чем больше общность, тем медленнее ее изменения, что
объяснимо. Поэтому новое качество вначале складывается в сравнительно
узком слое, изолирующем себя от воздействий целого, а затем этот слой
общества наращивает свои объемы, втягивая в себя тех, кто готов
изменяться. И навязывает новые стандарты бытия остальному обществу.
Фабриканты-старообрядцы нанимали на работу всех без различия
вероисповедания. И системой штрафов воспитывали вчерашнего крестьянина,
требуя от него работать в соответствии с принципами протестантской
этики. Одна из базовых характеристик традиционной крестьянской психологии
состояла в настороженном отношении к любым нововведениям и отказу от
инноваций. От картофельных бунтов XVIIIвека традиционалистская масса
перешла к принятию инноваций, идущих от имени Власти (советский период),
а далее к сегодняшней толерантности ко всему новому. Сегодня простая
старушка на улицах Москвы, охотно разговаривающая по мобильнику, -
типичная картина. Перед нами очевидная и глубокая эволюция. Исходная
установка: инновации - опасный грех. Промежуточная: инновация
санкционируется сакральной властью. Итоговая: инновация это - удобство и
благо, откуда бы она ни шла. Не менее выразительна эволюция отношения к образованию. Нам
представляется курьезом тот факт, что отец так и не простил Ломоносову
его побег на учебу. Сегодня половина населения России готова давать
детям высшее образование. На глазах людей старшего поколения происходило
изживание настороженного отношения минимально модернизированной
традиционалистской массы к традиционной медицине. Еще лет 50 назад в
глубинке врача вызывали в крайнем случае, исходя из того, что хуже уже
не будет. Итак, историческая реальность свидетельствует о том, что существенные
модели поведения, базовые ориентации, ценностные структуры изменяются с
течением времени. Эти изменения дают основания утверждать, что
происходит трансформация на уровне ментальных оснований. Механизмы воспроизводства и изменения ментальности Ментальность возникает в процессе цивилизационного синтеза и далее
наследуется из поколения в поколение. И поскольку ментальность задает
весь универсум самопроявлений человека, реальность, которую мы
квалифицируем как новую цивилизацию, есть не что иное, как объективация
этой ментальности. Разительно меняется создаваемый человеком мир,
изменяется сам человек. Эти перемены позволяют нам говорить о том, что
изменились ментальные основания культуры. Оставим за рамками нашего рассмотрения процессы цивилизационного
синтеза. Они изучены мало. Мы можем сказать, что цивилизационный синтез
происходит в процессах самоорганизации. Что субъективно за ним стоит
потребность упорядочить критически хаотизированную картину мира. Что
абсолютный императив выживания вступил в неразрешимый конфликт с
императивом верности врожденной культуре, который транслирует в психику
своих носителей уходящая культура. Что данный конфликт разрешается с
формированием нового блока ментальных оснований, которые наделяют
окружающий мир новым смыслом, предлагают модели эффективной
жизнедеятельности в изменившемся мире. Далее, очевидно, что процессы изменения ментальности происходят в
рамках смены поколений. Огрубляя, за поколением твердых носителей
прежних устоев следует поколение/поколения паллиатов, у которых уходящая
ментальность частично размыта, целое утрачивает системность, появляются
частные установки, противостоящие исходному качеству. А на смену
носителям паллиативного сознания приходят люди нового мира. Носители
нового качества лишены экзистенциальной связи со своими пращурами. Они
им глубинно чужды. Сущностный диалог между этими людьми невозможен. Далее, новая цивилизационная модель вступает в процессы исторического
бытия. Нас интересуют процессы наследования ментальных оснований.
Опуская развернутые теоретические обоснования, укажем, что ментальность
принадлежит к базовому слою культурного сознания и передается от
поколения к поколению в специфическом процессе инсталляции. Ментальность
инсталлируется в возрастном диапазоне между двумя и восемнадцатью
годами в рамках процессов социализации и включения в родную культуру.
Происходит это автоматически на досознательном уровне. Инсталляция
реализуется в соответствии с генетически закрепленной программой
выделения из текста культуры, разворачивающегося перед входящим в жизнь
человеком, устойчивых, закономерных оснований, по которым сформирован
этот текст. Следуя этой программе, психика человека выделяет из ткани
культурного пространства базовые нормы, устойчивые ценности, способы
понимания и алгоритмы поведения, которые являются универсальными для
данной культуры. Обозначенная программа включается с рождением ребенка и
затухает с завершением процессов формирования индивида в качестве
полноценного субъекта врожденной культуры. Точно таким же образом каждый человек осваивает родной язык. Мы имеем
в виду речевую практику, а не законы построения языка, которые
исследует лингвистика. В детстве усвоение родного и иностранных языков
происходит без особых усилий. С годами потенциал автоматического
освоения языка затухает. По завершении процессов инсталляции субъект культуры (он же -
носитель культуры) сформирован в своих базовых культурных
характеристиках. Его поведение укладывается в рамки диапазона вариантов
поведения, разрешенных культурой (получающих в этой культуре приемлемую
интерпретацию). А данная культура переживается ее зрелым носителем как
часть собственной природы. Механизмы измененияментальных оснований заданы упомянутым выше
императивом выживания. Вопреки иллюзиям, транслируемым в сознание
человека врожденной ему культурой, не человек существует для культуры, а
культура для человека. В тот момент, когда традиционная культура
очевидным образом превращается в фактор, критически снижающий
конкурентный потенциал ее носителей, разворачивается конфликт между
человеком и его культурой. Сознаниечеловека постоянно оценивает меру эффективности собственной
культуры. Сравнивает ее с альтернативными стратегиями бытия, данными
человеку в опыте. Делает выводы. Субъективная лояльность родной культуры
маскирует эту активность сознания и подсознания от субъекта, но она
никогда не затихает. Поэтому, в частности, для обывателя во все времена
так важны сообщения о «наших» победах и одолениях, о безусловных
преимуществах «нашего» образа жизни, «наших» верований и политических
убеждений. В тот момент, когда благостная картина очевидным образом разрушается,
возникает конфликт базовых установок. Он по-разному разворачивается в
слое идеологов и творцов нового и в слое, по преимуществу
репродуцирующем культуру. В первом ситуация осознается и формируется на
языке данной культуры. Боги отвернулись от нас, мир стал другим,
торжествуют иные установки, наши убеждения не позволяют интегрировать
картину мира и предлагать приемлемые и эффективные решения. Из этих
исходных установок рождаются инновации, имеющие качественно новый
характер. Это могут быть доктрины и учения, технологии, новое
мироощущение, которые позволяют ответить на вызов истории. Репродуцирующий культуру слой ее носителей не обременен рефлексией,
но чувствует, что что-то не так. Он остается верен традиции дольше всех и
перетекает к новым формам тогда, когда они явлены ему в опыте и
очевидным образом доминируют. Варианты формирования новой цивилизационной парадигматики
разнообразны. Она может быть навязана победителями (распространение
мировых религий), может быть заимствована, может родиться в акте
цивилизационного синтеза. Всякий раз изменения конфигурации ментальности
связаны с изменениями вмещающего пространства (мы имеем в виду
социальное и культурное измерение этого пространства). В результате
прежние ментальные основания перестают эффективно работать. Завоевание Малой Азии турками поставило местное население - а это
были греки, армяне и устойчиво эллинизированное население Малой Азии - в
сложное положение. Режим налогообложения и другие обстоятельства
двигали людей к переходу в ислам. Мусульманин был человеком первого
сорта, христианин - человеком второго сорта. Процесс исламизации
разворачивался постепенно. Новые мусульмане («ени мусульманлар») не были
прочны в вере. Перешедшие пытались сохранять старые верования,
праздновали христианские праздники, восставали, возвращались к
христианской общине. Но историческая логика неумолима. Постепенно в
череде поколений происходила тюркизация и исламизация новообращенных.
Смешанные браки закрепляли новую идентичность. Смена ментальных
оснований происходила на фоне рутинной борьбы за лучшие условия
выживания. Те же процессы разворачивались в ходе христианизации
язычников на пространствах Римской империи или утверждения
большевистской идеологии в СССР. Можно выделить два потока процесса трансформации базовых оснований культуры. Первый поток реализуется в рамках самоорганизации социокультурного
целого. Самый яркий пример - смена корпуса актуальных, востребованных
аудиторией сказок в конце 60-70-х годах прошлого века. Здесь необходимо
пояснение. Сказки читают маленьким детям, которые их запоминают. При
этом сказка играет роль базовой мифологической структуры (из которой
сказки, собственно говоря, и выросли), включающей человека в целостность
культуры. Услышанные в детстве сказки участвуют в формировании матриц
сознания. Поэтому то, какие сказки слушают дети в раннем возрасте,
играет существенную роль в формировании оснований картины мира, которая
сложится у повзрослевшего ребенка. В конце 60-х годов ХХ века произошло
примечательное событие. На книжном рынке появились качественно новые
детские сказки. «Муми-тролли» Туве Янссон, «Волшебник Изумрудного
города» Александра Волкова, книги о Мери Поппинс в переводах Бориса
Заходера пользовались бешеной популярностью. Как мы понимаем, запрос на новую сказку возник не в детской среде.
Его породила городская интеллигенция, которая покупала книги для своих
детей и не хотела обходиться традиционным набором советской детской
книги. В ответ на этот запрос делались переводы и пересказы произведений
известных европейских авторов. Авторы русских версий не ошиблись в
выборе материала. Дети, воспитанные на этой литературе, весело
похоронили Советский Союз. Другой пример самоорганизации культуры демонстрирует социология
чтения. А она свидетельствует об уходе от русской классической
литературы XIXвека. Образ «тургеневской девушки» вошел в отечественное
культурное сознание, а само это понятие стало нарицательным. Однако
легко ли в нашей реальности существовать человеку с характеристиками
тургеневской девушки? Мотивы, по которым люди читают книги, сложны и
многообразны. И заведомо не сводятся к задаче приобщения к сокровищнице
мировой/отечественной культуры. Молодой человек читает художественную
литературу в контексте решения генеральной задачи вписывания себя в
окружающий его мир: формирования норм, ценностей, личностных
характеристик, эмоционального воспитания. Перед ним стоит задача
формирования внутреннего мира, который позволит ему жить достойно и
счастливо, быть удачливым и эффективным в окружающей его реальности. Эта
сверхзадача не осознается, но именно она двигает серьезного молодого
человека к чтению. Сталкиваясь с классической русской литературой, наш молодой
современник чувствует, что идейно-ценностный бэкграунд, который лежит
под этим пластом художественной культуры, находится в неразрешимом
конфликте с окружающим его миром. Дезадаптирует, предлагает цели,
ценности, критерии оценки и способы действия, неприложимые к реальности.
Поэтому он и ограничивает свое знакомство с русской классикой школьным
курсом. Изменение ментальности происходит также в соответствии с другими
механизмами самоорганизации культуры. Такой динамизатор культуры, как
феномен моды, очевидным образом выступает фактором значимых изменений в
сцеплении с другими социальными и культурными процессами. Однажды
поведение, санкционированное традицией и вытекающее из ментальных
установок, становится старомодным и непрестижным. А поведение,
порицаемое традиционным сознанием, получает санкцию современного,
престижного, модного. Ментальные структуры поддерживаются конкретными устойчивыми
параметрами социально-культурной среды. Изменения этой среды -
урбанизация, распад большой семьи, изменение характера и предмета труда -
неизбежно сказываются на процессах воспроизводства ментальности.
Традиционная ментальность складывалась и устойчиво существовала в
условиях ограниченного кругозора. Семьдесят лет назад половина населения
нашей страны никогда не выезжала дальше райцентра. Сегодня массовые
коммуникации и рыночная экономика создают принципиально иной уровень
открытости миру. Традиционная большая семья создавала социальный и
культурно-психологический базис коллективного владения, отдавала
собственность в руки иерархии, противостояла процессам автономизации.
Урбанизация похоронила большую семью. Существенный блок традиционной
ментальности утратил основания в устойчивых социальных формах и
переживает кризис. Второй поток трансформации базовых оснований культуры реализуется в
рамках систематической работы социальных и политических институтов
самого разного уровня. В качестве примера можно привести работу ордена
иезуитов на территории Речи Посполитой. В XVIвеке в связи с успехами
протестантизма в Польшу и Литву были призваны иезуиты. Они устраивали
бесплатные школы, писали ученые сочинения против ересей, говорили
блестящие проповеди, устраивали публичные диспуты. Обобщая, иезуиты
действовали с помощью культуры. Надо помнить о том, что в эту эпоху
школа была социальным лифтом. А бесплатная школа - мощным стимулом.
Каждый желающий получал высшее образование. В придачу к этому
образованию шло мировоззрение, определявшее базовые ориентиры и
жизненный путь воспитанника. Из Львовской иезуитской коллегии, открытой в
начале XVIIвека, вышел первый на Украине университет (1661 г.).
Разгромив протестантов, иезуиты принялись за православных, склоняя их к
унии. Ответом на этот натиск стала самоорганизация православной
общественности, возникновение братств, богословских школ и православного
университета в Киеве (Киево-Могилянской академии). Можно привести примеры, в которых субъектом трансформации базовых
структур сознания выступает государство. Генеральным фактором, задающим
необходимость таких трансформаций, выступает модернизация. Во втором
эшелоне модернизации сравнительно узкий слой правящей элиты, осознающей
необходимость коренных перемен, всегда сталкивается с косной массой,
тяготеющей к традиционной старине. В этой ситуации реализуются разные
стратегии, направленные как на модернизацию элиты, так и на модернизацию
всего общества. Продолжение>>
 Основы управления фрилансерами
Обучающий видеокурс о том, как с помощью фрилансеров освободиться от рутинных дел и быстро выйти на прибыльный уровень!
Вы узнаете, как получать отличные результаты точно в срок и по доступной цене, а также другие секреты успешного аутсорсинга!
|
