 Два дня кряду
российский премьер Дмитрий Медведев общался с иностранными инвесторами и
рассказывал им про грядущую приватизацию и либеральные ценности. В
воскресенье Медведев принял участие в форуме «Давос-Россия», а в
понедельник выступил на заседании Консультативного совета по иностранным
инвестициям. И там, и там премьер говорил примерно одно и то же, однако
один пассаж заслуживает внимания.
У участников первого мероприятия Медведев сорвал аплодисменты, задав
сам себе целый ряд риторических, как ему самому кажется, вопросов:
«Смысл приватизации не в пополнении бюджета. Это не самая главная
задача. Смысл в ценностях и в векторе развития российской экономики...
Мы должны понимать, куда мы идем. Чего мы хотим? Мы хотим эффективной,
основанной на частной собственности экономики? Или экономики
бюрократической, с доминированием государственного присутствия,
управления и соответственно коррупцией? Я думаю, что ответ очевиден». Вот с последним утверждением российский премьер явно поторопился,
поскольку прежде неплохо было бы разъяснить, кого именно под этими
самыми «мы» Дмитрий Анатольевич подразумевает. Явно не себя,
продавившего, будучи президентом, под громкие разговоры о модернизации
российской экономики 20-триллионную программу перевооружения российской
армии. Поскольку эта программа означает долгосрочное перераспределение
ресурсов от «эффективной, основанной на частной собственности экономики»
в пользу «экономики бюрократической, с доминированием государственного
присутствия, управления и соответственно коррупцией». Наверное, Дмитрий Медведев имел в виду и не комиссию по развитию
топливно-энергетического комплекса при президенте, которая приняла с
подачи Игоря Сечина стратегию, предусматривающую покупку приватизируемых
госпакетов крупнейших российских компаний электроэнергетики компанией
«Роснефтегаз» — государственной на 100%. В результате чего этот самый
государственный «Роснефтегаз» должен превратиться к крупного
энергетического монополиста, окончательно похоронив усилия Анатолия
Чубайса. Очевидно, в пресловутое «мы» Дмитрия Анатольевича не входит и
один из идеологов «реиндустриализации» замминистра экономики Андрей
Клепач, раскритиковавший в минувшую пятницу Минфин за нежелание
нарастить бюджетные расходы за счет увеличения госдолга. Может быть, говоря «мы», премьер имел в виду президента Владимира
Путина, предлагавшего создать очередную госкорпорацию для освоения
Восточной Сибири и Дальнего Востока? Тоже вряд ли. Остается два варианта. Либо, произнося свою тираду, глава российского
кабинета министров подразумевал присутствовавшего на форуме
экс-министра финансов Алексея Кудрина. Либо Медведев имел в виду, что
все вышеперечисленные «мы» хотят вовсе не «эффективной, основанной на
частной собственности экономики», а вовсе наоборот – «экономики
бюрократической, с доминированием государственного присутствия,
управления и соответственно коррупцией». Но в таком случае совсем уж
непонятно, при чем тут приватизация, в которой пополнение бюджета,
оказывается, совсем не главное. Максим Блант
|